В субботу, несмотря на подаренный начальством выходной в честь дня учителя, вынуждена была придти на работу. Пустая школа производит на редкость умиротворяющее впечатление. Гулкие коридоры, запертые двери, тишина шуршавая, призрачная. В воздухе, теми самыми призраками, шуршат голоса, топот множества ног, вскрики и смех – дети слишком сильные эмпаты, особенно в массе, чтобы не оставить на время своего отсутствия явных следов.
Наша школа и без того богата призраками: давным-давно, еще на стадии фундамента, тут погибли двое мальчишек. Потом умерла первая директриса, и её призрак видели неоднократно и столь явно, что пригласили священника очистить и освятить здание. И это в далекие советские времена! Потом сторожа и дежурные все равно слышали шаги на лестницах и скрип кресла в кабинете директора, а потом призраки повалили толпой. Рационально мыслящая часть коллектива подсмеивалась и напрочь отрицала подобное. Особенно изгалялся над видевшими один мой коллега. Каких только сарказмов и насмешек не слышали от него и без того пострадавшие! Но вот однажды ему выпало везение – дежурить ночью. И был глухой и ветреный ноябрь, было пустое холодное здание и он, такой весь из себя ни во что не верящий… А утром он встретил нас бледным, с глазами по семь копеек и трясущимися руками. Что или кого он видел, коллега так и не признался, но смеяться перестал.
А потом вдруг все прекратилось. Просто ушло, здание стало обычной бетонной постройкой, без всяких вздохов, шагов и прочей парональманщины… Но вот что странно – в школе стали часто болеть. И дети, и мы, учителя. Разом посыпались пневмонии и бронхиты, инфаркты и опухоли… Как будто с призраками ушло и что-то оберегавшее нас всех. Редкий урок физры или труда обходился без травм, в столовой со страшной силой и скоростью билась посуда, постоянно перегорали лампочки и текли краны.
А потом погибла Таня, Татьяна Николаевна. Да не одна, а вместе с мужем и дочерью Яной, нашей ученицей. Потрясены нелепостью их гибели были все. Татьяну любили, она была не просто учительницей, но УЧИТЕЛЕМ. Милая, улыбчивая и спокойная, способная научить английскому даже непроходимых балбесов и лентяев… Прощание с нею родные устроили в школе, тут их отпевали, тут справляли поминки.
А спустя некоторое время, уже не сторож, а охранник, здоровый мужик, ранним утром встретил завхоза словами – у вас тут приведение ходит, да не одно, а двое – женщина и девочка. Идут по коридору, смеются тихо…
С тех пор Таню и Яну видели не раз.
Вот и я в эту субботу, поднявшись по лестнице на третий этаж, увидела в ранних сумерках светлые фигуры в дальнем конце коридора. Та, что повыше помахала мне рукой. Я улыбнулась и помахала в ответ, и пошла себе дальше, проверяя – все ли двери и окна заперты, вслушиваясь в шорохи, которыми наполнена тишина пустой школы…